Виктория Валикова

«Тропические болезни — это настоящий детектив»

Основательница некоммерческой организации Health & Help по оказанию гуманитарной медицинской помощи в развивающихся странах Виктория Валикова рассказала Кontakt Intersearch Russia об опыте приемных родителей, волонтерстве, бесплатных клиниках в Гватемале и Никарагуа и росте проекта в пандемию.


С детства я мечтала стать врачом, упорно лечила своих кукол. У меня семейная династия: мама, дядя, тетя, двоюродный брат, племянники — врачи. Тропическая медицина — это самое интересное, что может быть в медицине. В ней очень много дифференциальной диагностики, вы каждый раз ставите себе сложные задачи по поиску того самого диагноза. Тропические болезни — болезни бедных стран, у вас мало ресурсов, нужно знать много информации про насекомых, животных, медицинскую антропологию, племенные обычаи. Это как настоящий детектив. В 2014 году я начала работать врачом-волонтером в Гватемале, а потом загорелась идеей построить там свою клинику и через два года запустила сбор средств на ее строительство. В общей сложности я там прожила 6 лет.  В 2020 году мы открыли еще одну больницу — на этот раз в джунглях Никарагуа.

За это время я сама переболела всеми возможными болезнями — от дизентерии до стронгилоидоза (да, во мне поселились черви).

Своего мужа я встретила в Гватемале, он тоже приехал с волонтерской миссией из США.

Я лечила его от лихорадки, а он в меня влюбился. После женитьбы мы переехали в мой родной город Уфу. За последний год у нас появилось трое детей, при этом двое — приемных. Когда мы взяли себе малышей, я уже была беременна. В результате все дети — погодки, старшей дочери —три года, младшему — год. Мы не знали, как быть родителями несмотря на то, что мы очень тщательно готовились к этому. У детей из детского дома много травм, среди которых расстройство привязанности, проблемы с контролем эмоций. Дочь может просто уйти с другим человек с детской площадки, потому что он похвалил ее прическу. «Спасибо, теперь ты будешь моей новой мамой». К этому сложно привыкнуть, но теперь у нее понемногу вырабатывается привязанность.

Сейчас я занимаюсь развитием волонтерского фандрайзинга в компании, хотя скучаю по врачебной деятельности. Когда началась пандемия, мы столкнулись с огромным количеством проблем из-за закрытия границ. Мы могли либо умереть, либо воскреснуть. Плотно занявшись организацией всех процессов, мы выросли за последние два года. Сегодня в Гватемале на месте работают 10 человек, в Никарагуа — 7.  В нашей онлайн-команде — 70 сотрудников. Плюс волонтеры, которые не менее серьезно относятся к работе, чем люди в штате компании. У них есть руководитель, которому они подотчетны, KPI, четко прописанные обязанности.

Мы своим примером боремся со стереотипом, что волонтер — это человек, который трудится по желанию и никому ничего не обязан.

Мы медицинский проект и от того, как работают волонтеры, зависит жизнь людей. Надо понимать, что здесь игра не в одни ворота. Мы не только берем у человека его время, но и развиваем его внутри компании. Например, учим волонтеров менеджменту, организации процессов или испанскому языку в нашей языковой школе. Из волонтера можно вырасти в топ-менеджера компании, у нас есть несколько таких примеров. У нас очень хорошая команда, благодаря ей и удается добиваться значимых результатов.

Что касается управления коллективом, я бы выделила следующие лайфхаки: важно спрашивать про цели человека, помогать достигать их в рамках организации, обязательно быть на связи и устраивать регулярные созвоны один на один.

Я занимаюсь развитием сообщества заинтересованных, лояльных людей — это наши подписчики, волонтеры, спонсоры, друзья. Для любого благотворительного проекта самая лучшая подушка безопасности — это регулярные, пусть и небольшие (у нас это порядка $13 в месяц) пожертвования. Сегодня все хотят слезть с грантовой иглы. Мы же пытались на нее залезть — не вышло, а потом оказалось, что мы в тренде. В марте проекту исполняется 5 лет, за это время мы смогли помочь тысячам людей и не собираемся на этом останавливаться.