«Обычно женщины приходят ко мне из-за комплексов»
Юлия Олейник, пластический хирург и заведующая отделением пластической хирургии в клинике «Эксперт» Иркутск, о правилах работы с командой, стрессе и причинах эстетических операций.
О женщинах в хирургии
В хирургию я хотела всегда. Уже на 3 курсе университета ходила в хирургический кружок и на дежурства. Изначально планировала работать в общей хирургии, но на 5 курсе попала по программе обмена во Францию, где прошла практику в отделении челюстно-лицевой хирургии. Я провела там 2 месяца и настолько мне запала в душу эта история, что вернувшись, я стала искать, где могу учиться пластической хирургии. В результате я поступила в ординатуру Санкт-Петербургской академии постдипломного образования и получила очень хорошую базу.
Девушек со мной всегда училось немного.
Хирургия – тяжелый труд: многочисленные изматывающие операции, ночные дежурства. Женщине, у которой есть муж и дети, совмещать семью и работу практически нереально. Мужчинам в этом плане проще.
О профессиональных трудностях
Это был 2007 год: я вернулась в Иркутск, устроилась в свою первую клинику. Сначала было очень сложно. Ты оперируешь – могут быть осложнения, плохое заживление и прочие непрогнозируемые последствия, а ты одна в отделении: с кем советоваться? Первые 2 года я звонила своим учителям, отправляла фотографии – никаких оперативных мессенджеров тогда не было и все приходилось рассылать через почтовые службы. Но мне учитель сказал одну вещь, которую я запомнила на всю жизнь: ты можешь брать операции только тогда, когда знаешь, как лечить осложнения. Поэтому если я видела, что мне не хватает оборудования, знаний или возможностей, то всегда советовала (и сейчас советую) обратиться в учреждение, которое специализируется на таких операциях. Именно это уберегло меня от ошибок молодого хирурга. До сих пор есть области, в которых я не оперирую – например, ринопластика. Этим должен заниматься специалист, отлично разбирающийся в предмете, то есть лор.
Об управлении командой
Через 1-2 года после того, как я пришла в свою первую клинику, меня назначили заведующей хирургическим отделением. Почему? Как сказал главврач, я просто ответственный человек. Коллектив у меня был небольшой, мужской, и я не могу вспомнить каких-то проблем.
Мой принцип – разговаривать, не замалчивать, вести открытый диалог, договариваться. У меня в этом плане либеральный подход.
Сейчас в «Эксперте» я возглавляю отделение пластической хирургии. У меня очень хорошая команда: основной костяк перешел вместе со мной, а новые сотрудники разделяют мои принципы и ценности – ответственное отношение к работе, готовность сделать для пациента что-то «сверх», внимание к клиентам.
Об эмоциях на работе
В операционной крайне редки опасные ситуации, и если что, все тут же решается на месте. Другое дело – послеоперационные осложнения, когда происходящее не зависит от нас. Вот пример. Девочке нужна операция по уменьшению груди: трое детей, послеродовые изменения, тяжело ходить. Я оперирую, все проходит отлично, захожу в 8 вечера к ней палату – чувствует себя замечательно и ничего не болит. В 10 вечера мне звонит медсестра и докладывает, что все хорошо. И вдруг в 2 часа ночи у пациентки резко начинает болеть и раздувается грудь. Меня будят, и я сразу же еду на работу. В этот момент нельзя поддаваться эмоциям, ты должен быть максимально сосредоточен. У тебя опытные медсестры, дежурный анестезиолог, если ты вовремя увидел проблему и попал в операционную, то риска нет. Все закончилось хорошо, но к сожалению, ты никогда не застрахован от таких индивидуальных реакций организма.
И вот ты закончила экстренную операцию в 4 утра, а у тебя днем по плану еще 2 и ты должен работать так, как будто спал всю ночь. Поэтому никаких эмоций.
На операции меня ничего не должно отвлекать. Я не могу понять, когда врачи во время операции выкладывают фото в сторис или отвечают на вопросы пациентов. Я никогда не включаю новостное радио, не беру в руки телефон. Выхожу из операционной – вижу 150 сообщений в вотсапе, сажусь и отвечаю.
О пациентах-мужчинах и пациентах-женщинах
Конечно, среди пациентов в разы больше женщин – порядка 90%. Причина обращения – только эстетика. Самая популярная операция – изменение груди. Либо хотят увеличить, либо уменьшить/поднять после родов или снижения веса – сейчас же модно сушиться и худеть. На втором месте – возрастные изменения: поднять веки, подтянуть лицо, убрать брыли и т.п.
Тип операций меняется. Если, например, раньше все ставили имплантаты, то сейчас чаще просят просто подтянуть грудь. Думаю, повлияли негативные отзывы звезд о последствиях процедуры. Обо всем этом врачи и я в том числе всегда рассказывают заранее перед операцией. Но меня не слушали, а вот звезду шоу-бизнеса послушали.
Женщины приходят ко мне из-за комплексов. Например, стесняются надеть купальник, потому что не на что его надевать. Или наоборот, родила и кормила, а потом, чтобы влезть в одежду, надо грудь в 4 «слоя» сложить. Вот выходит она после операции – и все меняется. Например, одна пациентка через год вышла замуж. Конечно, мужчина не за грудь ее выбрал, но у нее в голове что-то щелкнуло, появилась уверенность в себе и она стала вести себя по-другому. Бывает, я отговариваю пациентку, если в операции нет смысла – зачем портить естественную красоту, когда в этом нет необходимости? Когда нечего особо менять, то не будет и вау-результата. Так что я всегда советую взять паузу и подумать.
Роста популярности омолаживающих операций я не вижу просто потому, что косметология очень сильно рванула вперед в последние годы и сейчас творит чудеса. Поэтому если раньше за операциями приходили в 45 лет, то теперь большинство сначала обращаются к косметологу, а на лифтинг идут уже после 55. И это правильно: лифтинг должен быть последним этапом.
А вот что касается мужчин, у них более прикладные причины. Чаще всего они приходят ко мне с проблемой опущенных век. Хотят исправить, потому что неудобно читать или, например, был у меня случай – «мешает стрелять из ружья на охоте». Другая причина – сильно выражены грыжевые мешки нижних век: «Мне стыдно на работу ходить, думают, что я алкоголик».
О жертвах в личной и семейной жизни
Я вышла на работу, когда ребенку было 4 месяца. Я жила тогда рядом с клиникой, прибегала домой, кормила грудью и убегала. Потом с 6 месяцев таскала дочку на работу – не на операции, конечно, а на перевязки и консультации. Так что, считайте, она выросла в клинике.
Все успеть не получается. У меня нет времени на себя – просто нереально выделить даже пару часов, чтобы сходить в спа. Есть только работа и на втором месте семья. Я с раннего утра до 8 вечера в больнице, плюс за домом нужно ухаживать, надо готовить и покупать продукты – мы в этом плане привередливые. Нет, конечно, мне очень помогает муж – и готовит, и продуктами занимается.
Муж решил сменить вид деятельности из-за меня. Сейчас он работает в нашей команде, а раньше был онкохирургом, с утра до ночи оперировал и принимал больных. И вот когда дочке исполнилось 3 года, мы сели и решили, что так много оба работать не можем. Кто-то из нас должен сменить образ жизни. И мы пришли к выводу, что пластическая хирургия – более финансово стабильная профессия. Он прошел обучение у известного московского специалиста и теперь работает челюстно-лицевым хирургом в моем отделении. Раньше я не бралась за подтяжки лица, а вот с ним стала делать. Мы часто работаем вместе на операциях, и у нас идеальный тандем.